Летний студенческий отряд
Не знаю, как было у других студентов первокурсников ВМиК, но вот из нашей компании все хотели попасть в «КАМАЗ-Пролог». Отряд этот, как можно догадаться из названия, занимался компьютеризацией на КАМАЗе. Нужно было писать там системы управления базами данных для заводоуправления, цехов и складов в Набережных Челнах.
Зимой вся наша компания дружно посещала открытые лекции, которые проводили для желающих старшекурсники из «КАМАЗ-Пролога». На этих лекциях читалось про азы работы на персоналках IBM PC XT и про основы программирования на dBASE III Plus и Clipper. Затем со всеми, кто хотел поехать летом на КАМАЗ, проводилось собеседование. Тем, кто понравился во время беседы, давали тестовое задание – написать какую-нибудь программу. К примеру, Руст делал текстовый редактор. По результатам конкурсного отбора из всех наших в отряд взяли только Костю-матаниста и Зелёненького. Выбор был на самом деле очень правильным и логичным, поскольку этих двоих можно назвать прирождёнными программистами.
Остальным же нужно было как-то решать вопрос, что делать летом на каникулах. Всем хотелось немного подзаработать. Димыч даже не поленился сходить в факультетский комитет комсомола с идеей создать новый программистский отряд ввиду того, что имеющийся не может вместить всех желающих. Комсомольские боссы проявили внимание, хотя, может быть, лишь только показное, и пообещали помочь, даже записали фамилии желающих. Димку попросили зайти в феврале. А когда он пришёл в указанное время, то выяснилось, что уже слишком поздно, что за такой короткий срок новый ЛСО не создать. Все отряды нужно было согласовывать в высоких инстанциях. Планы и разнарядки на лето составлялись ещё в октябре, а потом утверждались в верхах. Но комитет комсомола запускал новый летний отряд, уже одобренный всеми городскими боссами, поэтому нам было предложено поддержать это начинание.
Отряд назывался «Риск». Первоначально наши комсомольские боссы решили создать что-то глобальное, в духе новых веяний: перестройки и нового мышления. Возможно, кто-то из них ещё помнил брежневскую Продовольственную программу. Задумывалось сотворить чуть ли не систему снабжения столицы свежими овощами и фруктами. А во всех звеньях цепочки «поле – прилавок» должны были трудиться студенты университета. Идея производила хорошее впечатление, но к действительности имела весьма отдалённое отношение. Тем не менее, красота замыслов позволила комитету комсомола заручиться согласием многих студентов на участие в работе этого отряда.
Большинство наотрез отказывалось от занятий торговлей, но было не против того, чтобы работать на полях, стать грузчиками или экспедиторами. Примерно так же рассуждали и мы. Кто же знал, что ни о каких сельскохозяйственных работах в дальнейшем и речи не будет?
Кроме того, наша компания после первой сессии сильно сдружилась. Нам хотелось быть вместе даже в летнем студенческом отряде. А вся проблема заключалась в том, что большая компания заведомо не могла попасть ни в один стройотряд. В сложившиеся и популярные ССО или ЛСО массово записывались их прежние участники-старшекурсники, а новичков набирали весьма придирчиво, по одному, а не сразу скопом. А «Риск», как вновь создаваемый отряд, давал нам возможность влиться в него сразу всей нашей компанией.
Народ познакомили со студентками-старшекурсницами Дарьей и Натальей – командиром и комиссаром будущего торгового отряда соответственно. Эти девушки попытались разжечь в нас некий огонёк авантюризма. А затем будущим бойцам ЛСО «Риск» даже прочитали ознакомительные лекции по торговле. Никто на эти лекции идти не собирался, каждый считал, что уж ему-то все эти сомнительные премудрости не понадобятся. Дарья с Натальей чуть ли не каждого отдельно уговаривали, убеждая, что нужно набрать некое число людей прослушавших лекцию, чтобы она считалась состоявшейся и отряд мог затем функционировать на законных основаниях. То есть чтобы были выполнены все необходимые формальности. Тем не менее, я прогулял все эти лекции. Наверное, чтобы подтвердить своё реноме прогульщика.
А вот Димыч какую-то лекцию торговую посетил. Он рассказывал, что в аудиторию вплыла представительная дама – типичный советский продавец, жрец дефицита. Димычу она внешностью напомнила то ли Дурову, то ли Баянову, то ли обеих сразу.
Дама похвасталась во время лекции, что, мол, она такой профи, что её ни обвесить, ни обсчитать. Она, дескать, знает, какой товар сколько может весить, потому даже по количеству может судить о правильном весе. И достала пакетик с конфетами: типа, вот тут ровно столько-то грамм, стало быть, ровно столько-то конфет - 20 с чем-то, кажется, должно быть или ровно 20. А недоверчивый Малыш взял и пересчитал - оказалось на две меньше, чем дама назвала. Та растерялась, чуть ли не покраснела, замялась: «Ну... Там... Я девочку одну угостила...».
Потом Дарье с Натальей пришлось договориться с медсанчастью университета о заочном профосмотре, ибо они прекрасно понимали, что по доброй воле мало кто из студентов будет ходить по врачам. Липовая процедура была по всем правилам отмечена в медицинских картах.
В конце июня нам выдали полоски пластика с надписями «ЛСО МГУ» и эмблемы отряда, вышитые на машинке разноцветными нитками. Полагалось крепить всё это на стройотрядовские курточки. У кого курточки не было, тот потом приделывал ЛСОшную символику на магазинный халат. Эмблема «Риска» выглядела весьма легковесной, хотя и недвусмысленной: овощи и фрукты на ехидно ухмыляющихся весах.
А затем нас распределили по магазинам Кировского района Москвы. Про цепочку «поле – прилавок» уже никто и не вспоминал. Масштабные замыслы усохли до банальности: студентов группками по четыре-восемь человек прикомандировали к магазинам для торговли овощами-фруктами с лотков. В тот момент я был сильно занят борьбой за выживание в университете, поэтому не обратил на эту процедуру ни малейшего внимания. Позже, когда острота моих проблем притупилась, оказалось, что в летние месяцы я буду работать в магазине на окраине Москвы в Медведково, да ещё и в паре с какой-то незнакомой девчонкой.
Последнее обстоятельство при ближайшем рассмотрении оказалось совершенно не страшным. С Оленькой В. мы легко нашли общий язык и неплохо сработались. Правда, она с огромным трудом просыпалась по утрам, в результате чего частенько опаздывала. Пару раз Оля даже засыпала в метро по пути от дома до Медведково и отправлялась на второй круг в метропоезде.
А вот магазин нам достался не самый лучший. Было сразу заметно, что материально-ответственные лица этого универсама не слишком-то хотели нас у себя видеть. Овощи и фрукты для продажи с лотка на улице выделяли нам нечасто. То ли в этот универсам их завозили слишком уж эпизодически, то ли всё дело было в особенностях взаимоотношений между продавцами и материальщиками. Говорят, текучесть кадров в этом магазине была такая, что никто, кроме материально ответственных лиц, дольше года не задерживался. Даже кошки в том магазине не водились!
Спустя неделю нас с Ольгой и вовсе сослали на фасовку, наверное, чтобы мы не страдали от скуки. Я обретался в рыбном отделе, круша замороженные брикеты с навагой, треской и минтаем, а потом рассовывая их по пакетам, взвешивая и приклеивая чеки. А напарница моя была определена в бакалею, фасовать сахар и макароны.
Кое-кому из наших друзей повезло значительно больше. Поручик, Лерыч и Натка волею судеб оказались в большом хорошем магазине. Валерка потом рассказывал, что у них в универсаме был отдельный холодильник с напитками и закусками для персонала. За счёт заведения. Почти как в фильме «Блондинка за углом»! В нашем же магазине таких излишеств не имелось. Даже обед готовился нелегально, в тайном помещении, и за плату, никак не меньшую, чем его себестоимость.
А ещё в универсаме, где работали Валерка с Лерычем, всегда был товар для овощного киоска. В результате ребята не занимались всякой ерундой, а действительно торговали. И поэтому имели неплохой приработок. Даже с работы на такси уезжали! Кроме того, Поручику удалось найти общий язык с магазинными грузчиками. Поэтому Валерок и Натку не обманывали и не пытались красть у них товар, а наоборот, всячески им помогали. Не обижать же бедных студентов! Кто-то из грузчиков в том магазине окончил философский факультет и часто поражал ребят своими энциклопедическими познаниями и нестандартностью суждений.
Как-то Поручик под вечер попросил грузчика помочь поскорее распродать картофель. Устал он в одиночку: и раскладывать по сумкам клубни, и взвешивать их, и принимать деньги. Картошку в тот раз завезли не самого лучшего качества, поэтому Валерка всю некондицию откладывал в сторонку, вместе с отвалившейся от клубней землёй. А грузчик воспринял просьбу студента по-своему, исходя из многолетнего опыта работы в магазине. Поэтому когда товар, наконец-то, был распродан, Поручик с удивлением заметил, что кучка из гнилушек и комьев земли куда-то исчезла. А радостный грузчик в ответ на расспросы бодро доложил, что работа выполнена, и все отходы от торговли перекочевали в сумки покупателей.
В другой раз тот же самый персонаж, будучи изрядно навеселе, сам крутился возле студентов, видимо, скрываясь от собственного руководства. Когда ребята собрались на обед, их добровольный помощник вызвался сторожить прилавок и товар в ящиках. Перекусив, Поручик и его напарник вернулись на своё рабочее место и немало повеселились, увидев, как этот грузчик выполнял взятые на себя обязательства. Над пустым с виду прилавком вились струйки табачного дыма. Если кто-то из покупателей подходил поближе, голос невидимого стража тут же его отгонял. Грузчик совместил полезное с приятным: охраняя товар, он лежал внутри прилавка и отдыхал. Вдобавок ко всему, он оставался невидим и для своего начальства, имея потом железное алиби – помощь студентам.
Именно от Поручика мне тогда впервые довелось услышать словосочетание «чешское пиво». Я тогда и не догадывался, что пиво бывает каким-то другим, кроме «Жигулёвского». А в универсаме, где работали ребята, они это «чешское пиво» видели и даже пробовали на вкус! Волшебное зазеркалье советской торговли! Клондайк за служебным входом. Сразу вспоминается реприза Жванецкого «Склад» в исполнении Карцева-Ильченко…
Но вернёмся в наш жмотский магазин. Мы с Оленькой работали в универсаме два дня подряд. А следующие два дня в этом заведении советской торговли трудились Димыч с Шуриком. Им, как и нам, тоже не удалось понравиться материально ответственным лицам. В результате и они вместо того, чтобы торговать овощами, чаще занимались разной не предусмотренной нами изначально деятельностью, типа фасовки или доставки заказов по району.
В те редкие дни, когда нам с Ольгой всё-таки доверяли продать какой-то товар, мы получали торговое боевое крещение. Выяснилась любопытная вещь. Если пытаться торговать честно, получая с покупателей точную сумму за отвешенный им товар, то к концу дня ты непременно оказываешься в убытке. Не знаю, что было этому причиной: то ли изначальный обвес при отгрузке товара материальщиками, то ли не откалиброванные должным образом весы, то ли усушка с утруской. Поэтому все правильные мысли о честной торговле пришлось оставить сразу же. Либо ты обвесишь покупателей и останешься с небольшим «наваром», либо ты вечером получишь недостачу. Третьего не дано.
Помню, как-то нам с Олей дали на реализацию картофель. Мы обрадовались и взялись за дело. Оля колдовала за весами, а я ворочал мешки и насыпал картошку покупателям в авоськи. Работа спорилась. Возле лотка выстроилась очередь из пенсионеров и домохозяек. Часа за три мы распродали всё, что получили в весовой. Не успели перевести дух и посчитаться, как возле нас внезапно материализовался противный мужчина, отдалённо напоминавший Михаила Пуговкина – материально ответственное лицо магазина. Он коротко осведомился, как у нас обстоят дела, а потом коршуном накинулся на кучку денег под прилавком, где у нас находилась импровизированная касса. Вцепившись в купюры своими короткими круглыми пальцами, лже-Пуговкин начал быстро пересчитывать выручку. Когда у него получилась сумма, превышающая то, что мы должны были наторговать, он радостно осклабился и начал нас журить. Дескать, нехорошо обвешивать покупателей. Ай-яй-яй, и тому подобное. «Навар» наш материальщик не вернул, оставил себе. С тех пор мы старались прятать выручку по карманам, не допуская того, чтобы деньги попадали материально ответственным лицам на глаза до того, как мы их пересчитаем.
В скором времени мне представилась возможность отомстить лже-Пуговкину. В наш магазин завезли цветную капусту из какой-то дружественной социалистической страны. Весь товар был бережно упакован в небольшие аккуратные ящики. В связи с этим материальщик отказался взвешивать цветную капусту, мотивируя свой отказ тем, что вес товара указан в накладной. В тот день я был один – напарница отсутствовала по болезни. Капуста распродалась быстро – хоть стоила она и больше, чем отечественные овощи, покупали её очень активно. Когда опорожнился последний ящик, я сел пересчитывать выручку. Выходило меньше, чем должно было получиться за вес цветной капусты, указанный в накладной. Я понял, что, скорее всего, при передаче товара коварный материальщик меня обманул – либо накладную показывал липовую, либо что-то ещё придумал. Акула советской торговли! Таким в пасть лучше не попадаться! Тогда я решил, что семь бед - один ответ, и вынул из выручки ещё и тот «навар», который лже-Пуговкин отобрал у нас после продажи картошки. А после этого пошёл сдавать деньги. Пересчитав выручку, материальщик визжал, кричал, негодовал, но это ему не помогло. Я не обращал на его вопли ни малейшего внимания, твёрдо отвечая, что цветную капусту он мне не взвешивал, а выручку я ему отдал за реально проданный товар. Вероятно, и в самом деле с этой разнесчастной капустой не всё было чисто, поскольку брюзжание материальщика быстро прекратилось, и он от меня наконец-то отвязался. Но с тех пор ожидать от этого неприятного типа что-то хорошее было бы наивно.
Кстати, Димыч слышал от упомянутого выше материальщика весьма характерное высказывание: «Человека, проработавшего в советской торговле 3-4 года, можно смело сажать без суда и следствия. А если у него нет к этому времени автомобиля, то гнать за профнепригодность».
Визит наших руководительниц Натальи и Дарьи в этот универсам не сильно изменил ситуацию. Мы с Ольгой продолжали своё пребывание на фасовке, лишь изредка получая какую-нибудь мелочь на реализацию. А вот Димыча с напарником всё же перевели в другой магазин. Шурик вскоре сказался больным и уехал домой в Курган, так что мой тёзка остался один. На новом месте ему приходилось работать без выходных. В этом универсаме Димыча не пытались обманывать – он был нужен руководству магазина на случай проверки, чтобы обеспечивать функционирование точки по продаже овощей и фруктов. Поэтому капустой или там какими-нибудь кабачками его обеспечивали исправно. Хотя товара у него на точке было не слишком много. Поэтому Димыч с утра запасался свежими газетами, а затем мастерил себе из ящиков полукресло-полулежак за прилавком. Между делом почитывая прессу, он умудрялся работать в самом экономичном режиме, без каких-либо излишних телодвижений.
При регулярной торговле мой тёзка очень быстро нащупал правильный рабочий ритм. Он уже не задумывался о ценах и весе - оно как-то само перемножалось и складывалось у него в голове. Порой он пугался и пересчитывал чьи-нибудь покупки – но за это время отпускал «на автомате» несколько человек, а в результате «разумных» подсчётов получалось, что несколько копеек получалось в плюсе. Как это происходило – для Димыча так и осталось загадкой. Вес товара он оценивал даже не по углу стрелки, а по скорости её в начале обратного движения после первого максимального отклонения. Если была очередь, Димка редко смотрел на покупателя перед весами - он смотрел на хвост очереди, на то, как люди себя в ней ведут. Когда покупатель подходил к прилавку, мой тёзка уже знал его характер, знал, какой товар ему подсунуть и сколько можно накинуть к стоимости без риска нарваться на скандал.
Как-то в очереди к нему стояла одна дама, в которой за километр можно было признать истеричку. Покупала она полкилограмма моркови по 25 копеек. Димыч накидал корнеплодов в пластиковый тазик, поставил тот на весы и снял, не дожидаясь остановки стрелки. Высыпал покупательнице в сумку и попросил 13 копеек. Дама начала кричать: не понравилось ей, что не 12 копеек. Из-за копейки взорвалась. Димыч спокойно пояснил, что если за каждого вкладывать по полкопейки, то он останется без зарплаты. Но покупательница никак не могла успокоиться. Она кричала, что в той моркови, что ей взвесили, не было 500 грамм. Тёзка мой флегматично протянул даме пластиковый тазик, чтобы перевесить товар, но та и здесь решила поскандалить. Потребовала взвешивать прямо на весах, без какой-то промежуточной тары. Выложила дама морковь на весы - стрелка ровно на 500 замерла. Тут скандалистке некуда было деваться. Закончились аргументы. Дама больше ни слова не произнесла: доложила копейку, забрала товар. Но глаз больше не поднимала – опозорилась перед всей очередью.
А вот кое-кто в нашем «Риске» применял и испытанные технологии гарантированного обвеса. Как-то Серёжка Питалов приехал из Коломны в Москву и решил проведать друзей в рабочее время. А тем как раз сообщили, что в магазине проверка. И Серёжка стал свидетелем быстрых, хорошо скоординированных действий: пока один студент-продавец выбивал из-под ножки весов чурочку, заставлявшую стрелку отклоняться в нужную сторону, напарник его снимал с рычагов под чашечкой пятаки.
Кто-то рассказывал, что одна наша однокурсница хорошо наловчилась помогать себе при взвешивании пальцем. Рука её лежала на прилавке, а изящный девичий пальчик при этом незаметно подталкивал чащу весов с товаром в нужную сторону, не забывая при этом имитировать естественные затухающие колебания. Говорят, что однажды какой-то молодой человек выше среднего роста заподозрил неладное и попытался заглянул за весы. Наша однокурсница успела убрать палец, а пока клиент переводил взгляд на стрелку, снова поставила. Но, видать, не рассчитала и прежнего значения на весах уже не получилось. Реакция нашей однокурсницы была, наверное, единственно оправданной: «Ой! - сказала она, - я тут ещё вот эти граммы забыла посчитать», и накинула ещё к цене. Верзила-покупатель безропотно протянул запрошенную сумму.
Но большинство студентов не занимались подобными проделками. Кое-кто даже торговал в убыток себе.
Сашеньку с Людмилкой при распределении по магазинам направили на точку, где ранее находился вино-водочный. Понятное дело, что покупатели к девчонкам заходили специфические. Шуточки наподобие анекдота про огурцы (кто не помнит – может прочитать в конце главы) вовсе не являлись редкостью. Как-то очередной краснолицый покупатель, покопавшись в гигантских темно-зелёных парниковых огурцах, выставленных на прилавке, не смог себе ничего выбрать на закусь и в сердцах бросил: «Чтоб у твоего будущего мужа был такой, как эти огурцы!», от чего лица девчонок стали пунцовыми, как маки.
Моих одногруппниц и самих смущали размеры продаваемых овощей. Как-то Димыч, решивший навестить девчонок, застал Сашеньку за интересным занятием. На полу лежал метровый кабачок, напоминавший формой дирижабли графа Цеппелина. В советские времена сельскохозяйственным предприятиям план назначался по весу сданной продукции, в результате чего на прилавки магазинов и попадали подобные монстры, не нужные никому из покупателей. На кабачке стояла Сашенька. Гигантский овощ спокойно выдерживал вес восемнадцатилетней девушки. На гладкой оболочке кабачка не оставалось никаких видимых следов живого груза. Тогда Сашенька начала прыгать на овоще, рискуя подвернуть ногу или вовсе упасть. Тут уж Димычу стало интересно, что это за новый вид аэробики изобрели девчонки. Он спросил прямо и получил ответ, что подобных «цеппелинов» досталось Сашеньке с Людмилкой чуть ли не десяток. Никто их покупать, разумеется, не хотел. Вот и пытались девчонки сдать гигантские кабачки обратно как брак, предварительно доведя их до некондиционного состояния.
Когда Сашенька с Людмилкой первый раз появились в своём магазине, заведующий задал им неожиданный вопрос: «А вы считать-то умеете?»
Девчонки обиделись даже, всё-таки спрашивать такое у студенток ВМиК - всё равно, что оскорблять. Тогда заведующий продолжил: «Ну, а если умеете, то скажите, сколько будут стоить 150 граммов товара по рубль восемьдесят семь за килограмм?»
Пока Сашенька с Людмилкой, не ожидавшие такого поворота событий, пытались считать в уме, в кабинет к заведующему зашла продавщица и получила тот же самый вопрос. Женщина ответила почти без раздумий: «31 копейка». «Видите, девочки, как нужно считать!», с морализаторскими нотками в голосе произнёс заведующий. А у Сашеньки с Людмилкой, к сожалению, даже микрокалькулятора с собой не было. А то бы они увидели, что 1.87*0.15= 0.2805.
Так вот, девчонки торговали, боясь кого-либо обвесить. Воспитание им обманывать не позволяло. Поэтому каждый день они докладывали к выручке по рублю, а то и по два. Разумеется, это было очень накладно. Пришлось Димычу взять над ними «шефство» и рассказать, что нужно делать, чтобы не доплачивать магазину из собственного кошелька.
Как бы это банально не звучало, работа в «Риске» была для нас неплохой школой реальной жизни. Мы увидели изнанку системы советской торговли и стали лучше понимать продавцов, побывав по ту сторону баррикад.
В овощном киоске стоит очередь за огурцами. Первая покупательница просит: «Мне потоньше и подлиннее». Вторая: «А мне потолще и покороче». Женщина за нею требует: «Дайте, пожалуйста, с пупырышками». Мужчина с красным носом, стоящий после этих дам, добродушно комментирует: «А мне всё равно - мне для салата!»
