Первая сессия. Три экзамена трёх Дим.
«И вот пришла она: белая, с косой… сессия» - как-то услышали мы от Димыча. В его устах это звучало не менее значительно, чем все пророчества Кассандры вместе взятые. Ну а мы, подобно троянцам, лишь весело смеялись над Димкиными словами.
С зачётами в нашей группе все справились более или менее быстро. А вот у Серёжки Питалова были некоторые трудности с Березиным. Борис Иванович изрядно попил Серёжкиной кровушки. А всё лишь потому, что семинары по математическому анализу проходили в группе Питалова первой парой по понедельникам.
Серёжка на выходные обычно уезжал домой в Коломну. Возвращался же он утром в понедельник. Электричка приходила так, что не опаздывать па первую пару Питалов не мог. Так было составлено расписание. А отправляться более ранним поездом – это вставать на полтора часа раньше и после приезда целый час перед занятиями непонятно где шататься: ехать в общагу бессмысленно, а на факультете сидеть - скучно. Любой бы на месте Питалова не стал жертвовать драгоценным сном в подобной ситуации! Вот и Серёга выбрал электричку, приехав на которой опаздывал на несколько минут.
И всё бы ничего, но Березину регулярные опоздания этого студента жутко не нравились. В какой-то момент Борис Иванович пообещал Питалову проблемы с зачётом по матану. И слово своё сдержал. Серёжке пришлось много раз ходить к своему преподавателю, прорешать целую кучу задач и чуть ли не вызубрить содержимое учебника, прежде чем Березин смилостивился и поставил ему зачёт.
***
В общежитии существовало специальное помещение для учебных занятий – так называемая читалка. Валерка Ш. готовился к экзаменам преимущественно там. Я же учиться в этой комнате почему-то не мог – меня всё время там что-то отвлекало. Однажды зашёл я туда с учебником. Думал, что буду усердно и прилежно повторять основы математического анализа. Но где там! Матан в голову не лез совершенно! Зато взгляд поймал чью-то тетрадку с конспектами, оставленную на соседнем столе. Я видел, что на том месте занимался Виктор Папин. Он усердно что-то писал в своей тетради, а потом вышел. Мне сразу же захотелось посмотреть, что за конспекты у студентов первого потока.
Подошёл. Заглянул. Батюшки! Что за вопросы! Что за темы билетов! "Пучок базисных миноров афинной матрицы", "Проблема базиса для пространств с дробной размерностью", "Понятие определителя обобщённой матрицы размерности n*m*k в k-мерном линейном пространстве". Пока я ошеломлённо хлопал глазами, подошёл Саша, мой одногруппник, с которым мы вместе учили немецкий в «слабой подгруппе». Виктор был его соседом по комнате. Я показал Саше вопросы. Тот окинул их быстрым взглядом, а потом улыбнулся:
- Это Витёк сам придумал! Он любит такие шуточки.
Тут подошёл и сам Папин. И в самом деле все эти жуткие вопросы Виктор придумал ради забавы, чтобы немножко отвлечься и развлечься.
***
Первым наша группа сдавала математический анализ. Я добросовестно перечитал несколько раз те главы из синего учебника-кирпича, которые проходились на лекциях. В общем и целом всё было понятно. Но, как известно, бес кроется в деталях. К сожалению, моя уверенность в собственных силах и способностях ещё не окончательно выветрилась после школы. Я наивно полагал, что после трёх прочтений запомнил весь текст учебника, и даже не делал никаких шпаргалок. Как вспомню сейчас – так до сих пор мороз по коже пробегает. Ведь в курсе матана первого семестра присутствовали и довольно скользкие вопросы, в которых я не разобрался во всех подробностях. Попадись они мне на экзамене – и до свиданья! Отправили бы сразу на пересдачу!
День Х настал. Приехав утром на факультет, я сразу же отправился в аудиторию, где проходил экзамен. Отдал зачётку, вытянул билет. Повезло! Ответы на вопросы трудностей не вызвали и вспомнились хорошо. Когда я их писал, сзади вдруг послышалось какое-то шевеление, и жалобный девичий голос попросил меня о помощи. Девушка сдавала Березину в этой же аудитории зачёт по матану и никак не могла вспомнить формулу Тейлора с остаточным членом в форме Лагранжа. На свою беду, я легко вспомнил данную формулу, быстро набросал её на листке бумаги и передал назад. За этим занятием меня и заметил Борис Иванович. Какой тогда поднялся крик! Негодование переполняло Березина. Он потребовал, чтобы я немедленно поднялся и покинул аудиторию. Школьные рефлексы сработали. Я поднялся, но потом снова сел на место. Быть изгнанным с первого же экзамена вовсе не входило в мои планы.
Увидев это, Борис Иванович покраснел от гнева и принялся громко возмущаться. Обстановка в поточной аудитории накалялась. Шум начал мешать экзаменам. Студенты и преподаватели поднимали головы и недоумённо оглядывались по сторонам. Что за крики в такой ответственный момент? Но тут к Березину подошёл Фёдоров и что-то сказал тому тихим спокойным голосом. Вероятно, напомнил, что здесь второй поток сдаёт экзамен, и если Борису Ивановичу что-то не нравится – он может поискать себе и своим подопечным другое пристанище. Березин тут же замолчал и моментально от меня отстал. Видимо, он сам понял, что несколько перегнул палку. А Вячеслав Васильевич, мой спаситель, флегматично продолжил принимать экзамен у очередного студента.
Отвечать меня вызвала Ким, наша лектор по алгебре. Её не слишком интересовало изложение теоретической части. Галина Динховна справедливо полагала, что важнее понять, насколько студент усвоил материал, а для этого достаточно посмотреть, может ли он применять полученные знания на практике. Поскольку мой вопрос касался вывода формулы интегрирования по частям, я тут же получил задачку на смежную тему. Довольно простой пример, где для взятия неопределённого интеграла вида ∫x sin x dx достаточно было два раза проинтегрировать по частям, а потом найти искомое алгебраическим путём. С этой задачкой я не справился. Ким нахмурилась и написала мне два других примерчика, совсем простых. Пока я писал их решение, Галина Динховна успела взять зачётку ещё одного студента и заслушать ответ экзаменуемого. Вернувшись ко мне, Ким метнула быстрый взгляд на мои каракули на листке, а потом написала мне что-то в зачётной книжке. После этого Галина Динховна, будто бы оправдываясь, сказала:
- Билет вы написали, но пример, который иллюстрирует применение этой формулы, решить не смогли. А ведь эта задачка разбиралась в учебнике по математическому анализу! Два других интеграла вы взяли, но ведь они совсем простые. Так что я ставлю вам лишь «удовлетворительно».
Что тут скажешь? Ким была абсолютно права. С такими пробелами в знаниях «пятёрку» не получишь!
К двум оставшимся экзаменам я уже готовил комплекты шпаргалок. Возможно, это помогло лучше запомнить материал, потому что и по алгебре, и по дискретной математике мне удалось получить высший балл. Два последних экзамена не сопровождались никакими эксцессами, поэтому совершенно не запомнились.
***
Один мой однокурсник и, кстати, тёзка, рассказал мне про свой самый первый экзамен. Их группа сначала сдавала дискретную математику. Мой тёзка добрался до факультета и уже там обнаружил, что оставил в общежитии свою зачётку. Ему пришлось брать ноги в руки и нестись обратно. Остановка, троллейбус, ФДС-7, комната. Вот она, заветная зачётка! И снова на факультет. Мой тёзка, запыхавшийся, весь в мыле, успел вернуться к самому началу экзамена. Одно хорошо: беготня его здорово отвлекла – волноваться было некогда.
Билет ему достался с вопросами по теории графов. Ответы трудностей не вызывали, поэтому мой однокурсник попутно осматривался – всё-таки самый первый в его жизни экзамен в университете! Он обратил внимание на то, что зачётные книжки студентов раскрывали и ставили на столе уголком одну за другой. Затем, в порядке очереди, зачётки брали свободные преподаватели. Типичный FIFO!
Пока мой тёзка проверял всё написанное по билету, в аудиторию вошёл человек с примечательной внешностью. Лысая голова, тяжёлый подбородок, серые, близко посаженные глаза-буравчики - словом, вылитый Фантомас! Вдобавок и смотрел вошедший очень тяжёлым взглядом, напряжённо думая о чём-то своём.
Когда зачётка моего знакомого оказалась первой в очереди и его вызвали отвечать, он радостно вскочил с места, но, увидев, что берёт его тот самый «Фантомас», мой знакомый сразу смутился. А экзаменатор, увидев реакцию студента, тоже засмущался. Он не ожидал, что так напугает своего подопечного. Тут уж мой тёзка и вовсе впал в ступор. Но преподаватель с тяжёлым подбородком вёл себя очень корректно и мягко. Не перебивал во время ответа, подбадривал, давал возможность собраться с мыслями. В конце концов, он поставил своему студенту «четвёрку» – тот не смог решить какую-то практическую задачку. Оказалось, что мой тёзка попал тогда к Александру Антоновичу Сапоженко – одному из самых добрых и душевных людей на кафедре математической кибернетики, да и, наверное, на всём факультете.
***
Димычу тоже запомнился один момент с экзамена по дискретной математике. В тот год получилось так, что и мы, и студенты на курс старше одновременно изучали этот предмет. Первокурсники выступали в роли подопытных зверьков – на нас проводили эксперимент: имеет ли смысл знакомить с дискретной математикой так рано.
В аудитории Димка приметил своего знакомого со второго курса – Женю. Тот увлечённо что-то чертил на листе. Димыч пригляделся повнимательнее – Женя довольно резво и уверенно изображал на бумаге принципиальную схему какого-то электронного устройства. «Ух, ты! Как второкурсникам интересно дискретную математику преподают! Даже схемный метод решения задач рассматривают! А у нас – какие-то нормальные алгоритмы Маркова, программы для машины Тьюринга, да ДНФ с КНФ. Нет, что бы и нам такое же рассказывать!» - успел подумать Димыч. Второкурсник же там временем дорисовал свою схему, встал, дошёл до стола экзаменатора и сдал билет. Оказалось, что Женя не подготовился к сдаче дискретной математики и ничего не смог написать по своим вопросам. А чертёж, так восхитивший Димыча, никакого отношения к экзамену не имел: второкурсник рисовал его либо от скуки, либо машинально во время безуспешных попыток вспомнить хоть что-нибудь.
***
Когда все экзамены остались позади, я столкнулся в коридоре ФДС-7 с Витькой Липовым, своим первым соседом по комнате в общежитии. На вопрос о сессии тот радостно ответил:
- Прикинь! Полсеместра прогуливал и лекции и семинары, а в итоге сдал на одни «пятёрки», лучше многих, кто исправно всё посещал! Я – череп!
Да, и в самом деле экзамены на нашем факультете имели много общего с лотереей. Можно было бить баклуши весь семестр, а потом собраться, сконцентрироваться на подготовке и прекрасно сдать экзамены. Но случались и обратные примеры, когда люди посещали все занятия, ходили на все лекции, готовились к экзаменам, а получали «двойки», попав к какому-нибудь чужому преподавателю в плохом настроении. Предметная область всегда шире, чем то, что читалось студентам, и «варяг»-экзаменатор мог даже не знать, что какой-то вопрос попросту не изучался на лекциях.
В московском физтехе был популярен один замечательный анекдот на эту тему. В МФТИ работал преподаватель по прозвищу Гога, прославившийся своей суровостью по отношению к студентам. Как-то этот человек разговорился со своим коллегой о недавнем экзамене по математическому анализу. Коллега рассказывал Гоге:
- Попался мне сегодня один студент - ну совсем слабый. Задал я ему дополнительный вопрос – он не ответил. Задал другой – не ответил. Попросил решить задачку – он не справился. Дал другую – он снова не решил.
- Ну и что же ты ему поставил?
- «Удовлетворительно». Матан большой – наверняка что-нибудь этот студент знает.
- Ну ты даёшь! – хмыкнул Гога. – А вот у меня сегодня был студент, просто молодец! Что ни спрошу – всё знает. Я ему вопрос – он мне ответ. Я ему задачку – он мне решение.
- Ну и как? Что ты ему поставил?
- «Удовлетворительно». Матан большой – наверняка что-нибудь этот студент не знает.
***
Когда все экзамены остались позади, мы с Малышом отправились провожать Наташеньку в аэропорт. Вместе дорога веселей. Час езды на электричке от Павелецкого вокзала пролетел незаметно. В пути мы играли в интеллектуальные игры, которых Наташка знала немало.
В Домодедовском аэропорту наша шумная компания попалась на глаза дежурному милиционеру. Он остановил нашу троицу и попросил предъявить документы. У Наташеньки с этим всё было в порядке – в самолёт без паспорта тогда уже не впускали. Малыш регулярно мотался на электричках из Зеленограда, поэтому всегда носил с собой студенческий билет – чтобы было чем подтверждать льготы. А вот у меня в кармане из документов имелся лишь университетский пропуск, к тому же изрядно затёртый. Смотрелся он и в самом деле непрезентабельно – заламинированный бумажный прямоугольник красного цвета с моей фотографией. Чтобы пропуск поменьше мялся, я вставил его в пластиковый футлярчик для проездного. Но для этого пришлось обрезать края документа, в результате чего плёнка-ламинат местами отходила от бумажной поверхности.
Дежурный милиционер, брезгливо взяв эту бумажку, обозвал её «филькиной грамотой» и недвусмысленно намекнул, что может увести меня в отделение для выяснения личности. Признавать пропуск документом страж порядка отказывался, сказав, что в документе всегда есть личная подпись владельца. И тут Малыш произнёс:
- Димочка! А ты докажи ему формулу Тейлора с остаточным членом в форме Лагранжа! – намекая, вероятно, на инцидент с Березиным на экзамене.
На удивление, эта фраза Малыша привела к благоприятному для нас развитию ситуации. Милиционер вдруг сменил гнев на милость и уже человеческим тоном сказал:
- Ну зачем же так? Я тоже студент, на заочном учусь, – после чего вернул мне пропуск и больше к нам не приставал…
