УПК, или 10"В" под арестом
В школьные годы нам приходилось раз в неделю посещать учебно-производственный комбинат (сокращённо УПК). Считалось, что мы получаем там азы профессиональной подготовки, которая вроде бы как в перспективе поможет всем желающим с трудоустройством. В частности, в восьмом классе это были занятия на станкостроительном заводе, который считался шефом-опекуном нашей школы. В двух просторных кабинетах на цокольном этаже заводоуправления мы знакомились с азами металлообработки на токарных, фрезерных и сверлильных станках.
В новой школе я оказался, соответственно, в новом УПК. Забавно вспомнить, какой казус приключился со мною при первом посещении этого учреждения. Одноклассники завели меня на второй этаж к дверям кабинета, а сами разошлись кто куда. Я осмотрелся по сторонам. Прямо напротив кабинета через коридор зияло открытыми дверьми какое-то непонятное помещение. Стены и потолок там выглядели просто ужасно - через обсыпавшуюся штукатурку были видны полоски дранки. Пол украшали лужи, видимо накапавшие сверху. Я разглядывал эту жуткую комнату и не мог понять - что же в ней могло располагаться - подсобка для уборщицы или какой-нибудь склад в аварийном состоянии? Тут меня вдруг резко оттолкнули - мимо прошла моя одноклассница Ольга П. Окинув меня презрительным взглядом, она довольно злобно спросила: "Что? Очень интересно?", и вошла в эту мрачную комнату. С громким стуком захлопнулась дверь, и я, наконец, разглядел, что стою перед женским туалетом. Надо же было так оконфузится в первую же неделю нового учебного года!
В новом УПК нас профориентировали по профилю "информатика". В большом кабинете вдоль одной стены располагались три или четыре громоздких "Роботрона", а напротив них возле окон были расставлены "БК-0010" – первые отечественные бытовые компьютеры. Преподаватель, получивший от Кисы меткое прозвище Филин, вряд ли мог нас чему-то научить. Он заключил договорённость с хабаровскими автокомбинатами и постоянно распечатывал для водителей таблицы биоритмов – тогда почему-то считалось, что данные этих таблиц позволят уменьшить аварийность, если не выпускать на трассу тех, у кого неблагоприятный день. А мы либо вводили на "Роботронах" фамилии и даты рождения всех водителей, либо писали непонятные программки на "БК-0010".
Особенного толку от этих занятий мы не видели, поэтому нередко вместо УПК ходили в кино. Филин, как мне кажется, отчасти даже был этому рад – чем меньше народу присутствовало, тем проще ему приходилось.
Однажды, успешно сходив утром на "Бесконечную историю" в одном из кинотеатров города, мы решили проведать своих одноклассников в УПК. Дойдя до здания комбината, мы вдруг увидели в окне второго этажа бледное лицо Валентина К., который делал нам руками какие-то непонятные знаки. Поскольку смысл его действий оставался неясен, мы подошли поближе. Бледный Валя грубо прокричал нам в открытое окно: "Уходите отсюда!", чем ещё больше запутал ситуацию. Что же там такое происходит? Мы всё-таки вошли в здание. На лестнице столкнулись с ребятами из нашей школы, а уж они-то рассказали, что же произошло в стенах УПК.
Оказывается, наших одноклассников задержала милиция! Те, кто пришли утром на занятия, были заперты в кабинете информатики по подозрению в хищении микросхем от "БК-0010". Если кто знает, чудо советской компьютерной мысли представляло собой пластмассовую клавиатуру, которая подключалась к монитору. А в правом боку этого устройства помещался маленький пенал с выдвижной крышкой, на дне которого в специальных разъёмах крепилась микросхема.
Филин, обходя утром свой кабинет, обратил внимание, что два бытовых компьютера не включаются. Забеспокоившись, он начал их пристально рассматривать и заметил, что в этих «Бэкашках» попросту нет микросхем. Нервный преподаватель информатики тут же поднял панику (ведь он был материально ответственным лицом!) и вызвал милицию. А уж ребята из угрозыска планомерно вели свою обычную работу – «всех впускать, никого не выпускать». Мои одноклассники оказались заперты в кабинете, откуда их по одному вызывали на допросы.
Узнав, что класс математический, сыщики тут же начали разрабатывать свою версию – кража ради драгоценных металлов. У каждого задержанного они выпытывали, не увлекается ли кто-то из нас химией? Не занимается ли такой человек дома гидролизом/электролизом? Видимо, сотрудникам правоохранительных органов было известно, что отечественные микропроцессоры не годятся ни на что, кроме добычи из них драгоценных металлов. Другие варианты им даже в голову не приходили.
Допросив каждого, сыщики решили продолжить процесс в отделении милиции. Моих пойманных одноклассников погрузили в милицейский УАЗик, набив их туда, как селёдок в бочку. Потом, после перевозки, до позднего вечера держали в дежурном помещении, постоянно вызывая на допросы по одному. По словам Саши Ф., мои одноклассники уже в шутку распределяли между собой роли – кто главарь, а кто – простые исполнители. Шутки шутками, а к тому времени милиционеры уже сильно действовали ребятам на нервы. Неизвестно, долго бы ещё их мучили в отделении. Но, к счастью, вмешались родители, и ближе к ночи наших отпустили.
Разумеется, позже выяснилось, что наш 10"В" тут совершенно не при чём. Злополучные микросхемы украли накануне вечером подростки, которых Филин в конце дня за некоторое вознаграждение пускал поиграться на компьютере. Их легко вычислили, опросив персонал УПК. Микросхемы вернули на место, Филину объявили строгий выговор за злоупотребление служебными обязанностями, а может даже и уволили. Но мы больше в этом УПК не появлялись. Да и повод нашёлся вполне подходящий и достаточно нейтральный – подготовка десятиклассников к выпускным экзаменам.
