"ЦветМетПластик"-2
Три тонны акций
В здании филиала - небольшой переполох. По коридорам бегает начальство, стучится в каждый кабинет и мобилизует всех мужчин. Оказывается, сегодня привезли акции «ЦветМетПластика». Целый грузовик!
Руководство «ЦветМетПластика» просто-таки бредило идеей свободной продажи акций фирмы. В их радужных мечтах появлялись толпы сограждан, радостно несущих свои кровные денежки, в обмен на ценные бумаги конторы. Из соображений собственного престижа руководство фирмы решило не ограничиваться обычными картонными сертификатами, а заказало где-то за границей несколько десятков тысяч красивых бланков. Это были настоящие произведения типографского искусства, с многоцветной печатью на замечательной тиснёной гербовой бумаге, со всеми возможными степенями защиты, которые только существовали в тот момент времени.
Наконец, к вящей радости начальства, первую партию акций привезли. Начальник отдела ценных бумаг лично ездил на таможню, оформлять ценный груз. И вот, грузовик с акциями стоит у входа.
Все мужчины, которые только нашлись в здании филиала «ЦветМетПластика», расставлены по местам. Тут и программист Игорь, и парни из смены, и АХО в полном составе, и даже все охранники, во главе с начальником. Нас грамотно выстроили живой цепочкой. В течение часа мы перетаскивали картонные коробки с акциями из машины в комнату на втором этаже, отведённую под хранение ценных бумаг. Хорошо запакованный груз легко берётся на руки, а когда народу много – всё делается быстро. Грузовик, казавшийся таким большим, разгрузили гораздо раньше, чем ожидали.
Прошло время. Выяснилось, что эти чудесные акции, не смотря на всю их красоту и многоцветную полиграфию, не слишком хорошо удавалось пристраивать конечным покупателям. Руководство постепенно охладело к первичному размещению и принялось за другие идеи. И тут привезли вторую половину акций. Вторые три тонны.
Так как от верховного руководства никаких ценных указаний на этот раз не поступало, никто уже не изъявлял желания таскать тяжеленные коробки. Крайними, на этот раз, оказались мы с Пашей. Разговор был коротким. «Вы депозитарий? – Значит вы эти акции и принимаете! А как? – Это уже ваши трудности!».
Ни смена, ни охрана, ни АХО приходить нам на помощь не пожелали. Лишь только программисты согласились войти в положение. Нас было только четверо. И мы справились с этой задачей!
Все кресла в здании филиала были на колёсиках. Не помню, кому из нас первому пришла в голову гениальная мысль. Но все с нею сразу же согласились. В самом деле - зачем надрываться, когда можно те же ящики положить на сиденье кресла, а потом просто катить по коридору на колёсиках! Это рацпредложение сильно упростило нам жизнь. Наши трудовые спины были спасены! Конечно, несколько часов мы трудились в поте лица, но всё сделали, поместили все акции «ЦветМетПластика» в хранилище. Вот только кресла, использованные в операции, пришлось преждевременно отдавать в ремонт. Их колёсики почему-то пришли в негодность.
Бумага – не горит!
В архиве "ЦветМетПластика" скопилось огромное количество макулатуры. Большие и тяжёлые пачки с устаревшими информационными письмами, ненужными бланками и прочей ерундой занимали чуть ли не четверть архивного помещения.
Начальница этого подразделения долго и безуспешно добивалась от руководства разрешения избавиться от этого мусора. Но ведь все, наверное, слышали о правиле трёх гвоздиков? Если подчинённый обращается к начальнику с какой-нибудь докладной запиской, то истинный руководитель никогда не рассмотрит эту бумагу сразу. Для начала он положит документ к другим входящим и забудет о нём. Затем, если подчинённый спросит о свое записке, начальник наколет её на первый гвоздик. Разумеется, после этого снова забудет о ней. Потом, при повторном запросе от подчинённого, записка переместится на второй гвоздик. Затем – на первый. И если вопрос ещё не потерял актуальность, то при следующем обращении, начальник, наконец-то, рассмотрит эту докладную.
Похоже, в нашем случае всё происходило согласно этому старому бюрократическому правилу. Лена Р., начальник архивной службы «ЦветМетПластика», всё время жаловалась, что ей не хватает места для документов. Руководство никак не реагировали на её жалобы.
Наконец, после очередного Лениного вопроса последовало указание с самого верха: "Выбросить - не разрешаем! В макулатуру сдать - нельзя! Но можете вывезти весь хлам в ближайшую подворотню и потихоньку сжечь". Сказано - значит должно быть сделано! Поскольку трудно было представить наших дам, жгущими бумагу в подворотне, почётная миссия по уничтожению документации выпала на Пашу. Мы с ним вдвоём загрузили служебную "Газель" пачками бумаги, забрались в кабину к водителю и поехали искать место.
Довольно быстро нашёлся пятачок между двумя бетонными заборами где-то в промзоне. Побросав бумажные пачки из кузова на землю, мы приступили к торжественному сожжению. Со стороны, наверное, это смотрелось здорово - двое мужчин в строгих костюмах роются в куче бумаг, пытаясь их поджечь. А не тут то было! Бланки, плотно упакованные в пачки, гореть категорически отказывались! Чтобы занялся огонь, приходилось разбирать упаковки буквально по листику! Листики горели просто замечательно, но как долго мы бы их так сжигали?
Приходилось всё-таки как-то пытаться поджечь пачку, при этом раскрывая её минимальным образом. Но порывы ветра легко задували то, что мы с таким трудом разжигали. Хотя, казалось бы, откуда тут взяться ветру? Укромное место, между двух заборов. А, тем не менее, постоянно откуда-то сильно дуло.
Более двух часов длились наши безуспешные попытки. Спалить удалось не более четверти пачек. Остальное так и осталось лежать у заборов. Наконец, мы с Пашей посовещались и решили заканчивать это безнадёжное занятие. Уставшие, закопченные и злые мы вернулись в офис. От волос и одежды пахло, как от снятого с мангала шашлыка. Никому не пожелаю жечь сразу много бумаги!
Ксерокс
В нашем кабинете на тумбочке стоял большой копировальный аппарат марки XEROX. Он тогда стоил бешеных денег, поэтому все пользовались этим устройством с повышенной осторожностью. Иногда аппарат заминал лист бумаги. В этих случаях приходилось открывать крышку корпуса и копаться во внутренностях хитрой буржуинской техники.
Однажды, после того, как я в очередной раз вытащил мятую бумагу, какой-то из узлов ксерокса не встал сразу на место. Пришлось надавить и, о ужас!, от злополучной детали отвалился пластиковый кусок. Без этой мелочи крышка корпуса не закрывалась, и копировальный аппарат не начинал работать.
Мне стало не по себе! Коленки начали дрожать и подгибаться, а лоб моментально покрылся потом. Ксерокс стоил так много, по сравнению с моей зарплатой, что мне даже трудно было представить, какие кары могли меня ожидать за его поломку. Надо было срочно что-то предпринимать.
Помогли природная смекалка, ластик и маленькие иголочки. С их помощью я соорудил резиновый элемент, который, будучи вставлен в нужное место, полностью заменял отвалившийся пластиковый кусок. После этого крышка корпуса уже закрывалась, и аппарат работал, как новенький.
А чуть позже я столкнулся с самым нетрадиционным использованием ксерокса. Народ в нашем филиале подобрался довольно весёлый. Все очень любили после окончания рабочего дня отмечать чей-либо день рожденья.
Как-то раз, на следующее утро после очередного такого празднования, я обнаружил в нашем кабинете очень странные черно-белые картинки. На них были изображены лица некоторых сотрудниц филиала, но в каком-то странном, несколько шаржированном представлении. Черты лиц были немного искажены, а их выражения выглядели диковато.
Оказалось, что после очередной распитой бутылки, народ возжаждал развлечений. И Наташка К., девушка весёлая и жизнерадостная, предложила всем делать «фотографии» при помощи ксерокса. Она первая подошла к аппарату, прижалась щекой к стеклу, накрыла себя крышкой и нажала зелёную кнопочку. Вжик! - и вся компания весело смеётся над Наташкиной «фотографией»! И пока они все так не запечатлели друг дружку, общей радости не было конца.
"Дегенеративные дебилы!"
Костя работал в главном офисе «ЦветМетПластика» в отделе автоматизации. Тогда ещё не было разделения на разработчиков и сисадминов. Считалось, что программисты должны делать всё – и софт писать, и компьютеры сотрудникам устанавливать.
В один из субботних дней Костя отправился в любимое место - на "Горбушку" за дисками. Добравшись от дома до вожделенных музыкальных развалов на аллеях Филёвского парка культуры и отдыха перед ДК им. Горбунова, он приготовился к сладостному поиску жемчужин рок-музыки, ещё не представленных в его личной фонотеке. Погода стояла хорошая. Можно было спокойно и вдумчиво побродить среди прилавков, выбирая новые CD.
Неожиданный резкий сигнал пейджера (всё происходило в 1994 году) вернул Костю в наш скорбный и несовершенный мир. Принятое сообщение гласило: "Костя! Позвони немедленно на работу!". Чертыхаясь, он отправился искать ближайший телефон. Выяснилось, что в главном офисе самым загадочным образом перестали работать все компьютеры в операционном зале. Дежурная смена была в ужасе и не знала, что им делать. Клиенты уже стояли в коридоре и возмущались, что их никто не желает обслуживать.
Косте пришлось срочно бежать до Большой Филёвской улицы, ловить там попутку и во весь опор нестись на Ильинку. По дороге он размышлял о природе неисправности. Перебирая возможные варианты, Костя никак не мог придумать никакой разумной причины, которая бы объясняла произошедшее.
Через три минуты после того, как Костя вбежал в операционный зал, раздались его громкие крики: "Дегенеративные дебилы! Вы что - совсем думать не умеете? Неужели нельзя было посмотреть?". Оказалось, что никаких загадочных поломок не было и в помине. Уборщица, которая утром мыла в оперзале, выключила из электрической сети удлинитель, чтобы провода не мешали ей возить тряпкой по полу. А питание всех компьютеров дежурной смены осуществлялось именно через этот удлинитель. И никто из сотрудников, вышедших в субботу на работу, не догадался проверить провода – включены ли они куда-нибудь, или нет.
Костя был зол, как сто чертей! Изрыгая проклятия, он вставил штепсель в розетку, убедится, что все компьютеры работают, и вышел вон из операционного зала, громко хлопнув дверью. С тех пор все сотрудники всех смен оперзала боялись его пуще прежнего…
